– Клянусь небом, мне и самому так кажется, –сказал д’Артаньян. – И что было дальше?

– Этот самый капитан Паддингтон увел Атоса прямехоньково дворец. Прошло совсем немного времени, и все они выскочили оттуда, каксумасшедшие – герцог Бекингэм, Атос с ним, Паддингтон, еще несколько человек,надо полагать, из свиты герцога. Кинулись на герцогскую барку и отплыли, хотяна реке стояла тьма-тьмущая… Ну, я не растерялся, нашел лодку – их там множествостояло, наемных – и велел плыть за баркой, заплатил ему с ходу столько, что онпро вопросы забыл… Когда они приплыли в Лондон, пошли во дворец герцога. Тамсразу же загорелись огни, началась преизрядная суматоха, со двора вылетелверховой и куда-то помчался сломя голову, да так, что и нечего было думатьугнаться за ним на своих двоих. Я еще постоял чуточку напротив дворца и решил,что все равно ничего больше не узнаю, время уж больно раннее, так что лучшепоспешить к вам и доложить все… Надеюсь, сударь, я ничего не напортил?

– Ну что ты, наоборот, – хмуро сказалд’Артаньян. – Ты выше всяких похвал, Планше… Похоже, для нас в этом городестановится слишком уж горячо. Атос, без сомнения, уже открыл герцогу глаза намою скромную персону, и тот, спорю на все свое невыплаченное жалованье, ужегорько пожалел о своей щедрости по отношению к «Арамису»… Пора бежать, а?

– Осмелюсь добавить, сударь, – и побыстрее…Сдается мне, герцог не станет церемониться ни с вами, ни со мной, в таких делахне разбирают, кто господин, а кто слуга…

– Золотые слова, Планше, – сказалд’Артаньян. – Вульгарно выражаясь, нужно уносить ноги. Благо вещейособенно собирать и не нужно, много ли их у нас…

Он ни капельки не паниковал – просто лихорадочно прикидывалв уме степень грозящей им опасности и пытался предугадать, как будетдействовать герцог, уже, несомненно, обнаруживший пропажу двух подвесков. Самоелучшее в таких случаях – поставить себя на место охотника. Безмозглая дичьсделать это не способна, но мы-то люди…

В Лондоне нет ничего похожего на парижскую полицейскуюстражу, и это несколько облегчает дело. Здешние городские стражники – народленивый и пожилой, занятый главным образом тем, что толчется на главныхгородских улицах, притворяясь, что надзирает за порядком там, где его все равноне нарушают. Полицейских сыщиков вроде парижских здесь тоже нет – и лондонец,которого, к примеру, обокрали, должен заплатить судейским за розыскипреступника, иначе никто и пальцем не шевельнет…

С другой стороны, у герцога есть свои собственные агенты,сыщики и прочие клевреты – вроде этого самого капитана Паддингтона или чертоваВинтера. Какие действия они предпримут в такой вот ситуации?

Да, безусловно, станут рыскать по гостиницам, старательноописывая хозяевам и вообще всем встречным-поперечным д’Артаньяна, –другого способа просто не существует. Если учесть, что гостиниц в Лондонепревеликое множество, а соглядатаев у герцога вряд ли особенно много – уж никакне сотни, десятка два-три, в худшем случае четыре-пять, а ведь их всех надо ещесобрать вместе, растолковать, кого надо найти…

Кажется, хватит времени, чтобы благополучно улизнуть,оповестить Каюзака, если он еще не встал, разбудить, вместе с ним добраться допорта, где в трактире «Золотая лань» остановился де Вард, сесть на корабль,благо разрешение герцога в кармане и вряд ли Бекингэм спохватится его отменить…

С этими бодрыми мыслями д’Артаньян застегнул последниепуговицы, сунул за пояс два своих пистолета и оглянулся на Планше:

– Что ты там копаешься? Пошли…

Дверь распахнулась, вошел де Вард, мрачнее тучи, и с порогазаявил:

– Д’Артаньян, измена!

– Что такое? – воскликнул гасконец, невольнохватаясь за шпагу.

Следом вошел хозяин, великан Брэдбери, с лицом хмурым иозабоченным, он без усилий, одной рукой волок за собой тщедушного человечка,насмерть перепуганного и одетого, как слуга, – волок с таким ожесточениеми усердием, что подошвы полузадушенного коротышки частенько не имелисоприкосновения с полом. Оглядевшись, он выбрал самый дальний угол, откудатрудненько было бы выбраться, поставил в него пленника, выразительно покачалперед его носом громадным кулаком и внушительно что-то произнес по-английски.Д’Артаньян, от расстройства чувств начавший было помаленьку понимать здешнийязык, сразу догадался, что это было приказание смирнехонько стоять на месте воизбежание еще больших неприятностей, – предупреждение, к коему следовалоотноситься серьезно, учитывая комплекцию трактирщика, едва ли не царапавшегомакушкой потолок (а потолки тут были не такие уж низенькие).

– Мне, право, жаль, сэр Дэртэньен, – прогуделхозяин удрученно. – Но воля ваша, а моей вины тут нет. Тут ведь не простымворовством попахивает, а этому ни один расторопный хозяин гостиницы не всостоянии помешать…

– О чем вы? – растерянно спросил д’Арта– ньян.

Брэдбери, отвернувшись, погрозил кулаком трепетавшему в углусубъекту:

– Это, изволите ли знать, мой непутевый слуга. Вечно сним какие-то неприятности – то пару монет в карман по нечаянности смахнет, топриворует по мелочи, то нахамит господам постояльцам… Давно бы, по совести,следовало его вышвырнуть за дверь, да все руки не доходили. Вот доброта мояменя и подвела… Его, паршивца, выдал Дэйр – вот где образец слуги, расторопный,почтительный, верный, грошика не прикарманит… Ваш друг, сэр Каюзак, проснулсяпоутру и заказал бутылку вина по своему обыкновению… Так вот, Дэйр прибежал комне и сказал, что собственными глазами видел, как этот чертов мошенник зашелпод лестницу и принялся в откупоренную бутылку какой-то белый порошок сыпать… Апотом, как ни в чем не бывало, взболтал бутылку, чтобы, надо полагать,растворилось побыстрее, и понес ее в номер сэру Каюзаку… Эй, погодите, ничегострашного…

Но д’Артаньян был уже в коридоре. В три прыжка он достигдвери той комнаты, где разместился Каюзак, толкнул ее и вбежал, терзаемый ужаснымипредчувствиями.

Однако сразу же убедился: дела обстоят гораздо лучше, чемему поначалу представлялось. Зрелище, представившееся его глазам, напоминалоскорее старую гасконскую сказку о зачарованном дворце, все обитатели которогостараниями на что-то прогневавшейся злой феи погрузились в беспробудный сон,застигший их средь бела дня за самыми обычными занятиями, кто где был…

Эсташ, полностью одетый, сидел в уголке, привалившись спинойк стене и разбросав ноги, с зажатой в кулаке бутылкой. Он храпел оглушительно,переливчато, рыча и клокоча, но, как ни старался, не мог превзойти хозяина:Каюзак сидел за столом, уронив голову на руки, перевернув локтем стакан, ииспускал такие рулады, взревывая, присвистывая и ужасно сопя, что казалось,будто столешница вот-вот треснет.

Судя по всему, в бутылку подсыпали не яд, а снотворное.Хозяин выпил большую часть, по доброте души позволив слуге разделаться состатками, – и оба моментально свалились с ног, одурманенные… Зелье,должно быть, сильнодействующее…